Высокопоставленные покровители жидовствующих не допустили осуждения ереси как таковой. На Соборе 1488 были объявлены только незначительные преступники, а сама секта и её руководители названы не были. В 1490 главой Русской Церкви стал митрополит Зосима, втайне поддерживавший ересь жидовствующих, которого Иосиф Волоцкий назвал «вторым Иудой». Тем не менее в этом же году, несмотря на противодействие митрополита Зосимы, Собор Русской Церкви уже публично осудил еретиков, назвав в своём приговоре дела их «жидовскими», а их самих «сущими прелестниками и отступниками веры Христовой».
Против жидовствующих встали все русские люди. Православная Церковь в лице её лучших представителей: Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, архиеп. Геннадия Новгородского — дала еретикам достойный отпор.
Прежде всего были просмотрены церковные книги и из них изъято всё чуждое русской православной традиции, ликвидированы иудейские синагогальные тексты, все сомнительные места, которыми еретики прельщали православных священников. По инициативе архиеп. Геннадия была полностью переведена Библия. Этот перевод окончательно обезоруживал еретиков (каким образом? — наш вопрос: авт.), которым в своих аргументах против Христианства оставалось прибегать только к открытому обману.
Архиепископ Геннадий организовал также перевод полемических сочинений, в которых представлялось систематическое опровержение иудейских сект. Были переведены сочинение магистра Николая Делира, «чина меньших феологии преследователя, прекраснейшие стязания, иудейское безверие в Православной вере похуляюще»; сочинение «учителя Самоила Еврейна на Богоотметные жидове, обличительно пророческими речьми» и др. сочинения против иудеев.
Преступления «жидовствующих» против Христианства были раскрыты в сочинении Иосифа Волоцкого «Просветитель». Большую роль в борьбе против еретиков сыграл составленный Нилом Сорским сборник житий, куда он включил, в частности, жития Феодора Студита и Иоанна Дамаскина, осуждавших иконоборчество.
Пользуясь поддержкой высокопоставленных покровителей, жидовствующие добились назначения на должность архимандрита Юрьева монастыря еретика Кассиана. Владыка Геннадий, несмотря на все старания (Юрьев монастырь входил в его епархию), не смог изгнать нечестивца. Более того, жидовствующие путём интриг и клеветы сумели свести в 1503 с Новгородской кафедры самого владыку Геннадия.
После Собора 1490, осудившего ересь жидовствующих, борьба с ними продолжалась ещё почти 15 лет. Только в 1504 царь Иван III принял решение созвать новый Собор. На нём еретики ещё раз подверглись решительному осуждению, а их руководители после суда казнены».
Для чего жидовствующим нужно было насаждать своё учение на Руси? Неужели они хотели, чтобы русские православные христиане стали иудеями? Это — невероятно, потому что не соответствует целям их кукловодов и дальнейшему развитию событий.
Значит «ересь жидовствующих» — это только прикрытие, дымовая завеса, отвлекающий манёвр, создающий возможности для реализации более важных целей. Эти цели нам и предстоит выявить, чтобы знать наверняка, чему противостоять и каким образом организовать это противостояние.
Очевидно и другое: богословы РПЦ неправильно определили цели жидовствующих, решив, что те хотят лишить их монополии на пастырскую деятельность и жестоко расправились со своими соратниками-христианами, желавшими религиозного просвещения и улучшения церковной организации.
Из приведённого выше описания ереси следует, что борьба была нешуточная, а большая часть православной церкви была отнесена к жидовствующим и осуждена только потому, что царь поддержал их противников. Возможно, что при победе тех, на кого навесили ярлык «жидовствующие», вероучение православия в наши дни имело бы иное содержание, а история страны была бы во многом иной.
Встречаются и другие мнения о ереси «жидовствующих»[17], но они выпадают из общего контекста отношений к произошедшим событиям.
В 1551 году состоялся Стоглавый собор, на котором был рассмотрен вопрос о переводах святых книг:
«А которые будут святыя книги Евангелие и Апостолы, и Псалтирии прочая книги, в коейждо церкви обрящете, неправлены и описливы, и вы бы те все святыя книги с добрых переводов справливали соборне, занеже священныя правила о том запрещают и не повелевают неправленых книг в церковь вносити, ииже по них рек»[18].
В постановлении собора говорится, что святыми книгами являются Евангелие, Апостолы и Псалтирь и что в церкви можно пользоваться ими, если они с добрых переводов, а неправленые книги в церковь приносить нельзя. А о Ветхом завете и Геннадиевской Библии не упоминается, хотя если бы к тому времени они существовали, то участники собора о них были бы осведомлены и должны были бы высказать своё мнение о правомочности пользования ими.
Сергей Михайлович Соловьёв в «Истории России с древнейших времён»[19] (т. 5) приводит содержание письма Геннадия Новгородского к ростовскому архиепископу Иоасафу:
«Есть также известие, сколько книг принёс с собою в монастырь Иосиф Волоцкий: четыре Евангелия, Апостол, два Псалтиря, сочинения Ефрема, Дорофея, Петра, Дамаскина, Василия Великого, патерик азбучный, два ирмолога».
Таким образом, даже в середине XVI века Ветхий завет в его известном ныне составе на Руси не был распространён и не относился к священным книгам.
Теперь рассмотрим Геннадиевскую Библию.
На первом листе Геннадиевской Библии написано:
«В лето 7007 (= 1499 г.) написана бысть книга сия, глаголемая Библия, рекше обеих Заветов Ветхаго и Новаго, при благоверном великом князе Иване Васильевиче, всеа Руси самодержце, и при митрополите всеа Руси Симоне, и при архиепископе новогороцком реко со, в Великом реко Городе, во дворе архиепископле, повелением архиепископля архидиакона инока Герасима. А диаки, кои писали, се их суть имена: Василь Ерусалимьской, Гридя Исповедницкой, Климент Архангельской».
В журнале «София»[20] выражено мнение автора к этой надписи:
«Мы не знаем, какие мысли владели новгородским писцом, проставившим эту «входную запись» на первом листе лежащей перед ним огромной рукописной книги (объёмом в тысячу листов!). Просто и без пафоса он зафиксировал появление первого в славянском мире полного кодекса Библии».
Скорее всего, эту фразу написали значительно позже, ведь других подтверждений о том, что Библию составили во времена и под руководством Геннадия, не существует. Да и логики в действиях архиепископа Геннадия по переводу Ветхого завета никакой нет. А вот задним числом приписать авторитету по борьбе за чистоту православия двуединую священную книгу, где в первой части сама ересь возведена в ранг богооткровенной истины, это вполне логичное действие знахарской корпорации: Если сам борец с ересью жидовствующих составил Ветхий завет, то это уж точно — боговдохновенная книга и неотъемлемая часть православной Библии.
Есть ещё одно слабое место, которое не учли корректоры. В сборнике решений Стоглавого собора[21] царь Иван Грозный задаёт вопрос собору о ростовщичестве.
Вопрос: «О церковной и о монастырской казне, еже в росты дают. Угодно ли се богови, и что писание о сем глаголет?» Божественное писание и миряном резоимство возбраняет, нежели церквам божиим денги в росты давати, а хлеб в наспы, где то писано во святых правилех».
Ответ: «А что святительские казённые денги в росты дают и хлеб в наспы, такоже и монастырские казённые денги дают в росты и хлеб в наспы, и о том божественное писание и священные правила не токмо епископом и прозвитером, и дияконом, и всему священническому и иноческому чину возбраняют, но и простым не повелевают резоимьство и лихву истязати».
Мы видим, что в те времена ростовщичество существовало и даже монастыри на Руси этим грешили: оставшиеся у них запасы денег и продукты отдавали в рост. Иван Грозный, по-видимому, ощущал всю пагубность этого дела и требовал доказательств освящения ростовщичества Божественным писанием. Собор ему чётко отвечает, что лихва запрещена не только священничеству, но и простым людям. Если бы Геннадиевская Библия уже была, то Собор сослался бы на Второзаконие, где она прямо предписана иудеям.
В то время опирались на «Правила Святых Апостолов»[22], запрещающие ростовщичество. Правило 44 гласит: «Епископ, или пресвитер, или диакон, лихвы требующий от должников, или да престанет, или да будет извержен».
Известный богослов, профессор Санкт-Петербургской духовной академии И. А. Чистович в книге «История перевода Библии на русский язык», вышедшей в 1873 году, ничего не говорит об инициативе Геннадия, а лишь упоминает, что «собрание полной Библии в России сделано в самом конце 15 века; причём как некоторые книги переведены с Вульгаты, так и расположение книг сделано по Вульгате же, потому конечно, что она была уже в печатном издании».
